Рецензия С.Ф. Михеева и С.Н. Остапенко на статью В.Г. Ченцовой «Воссоединение» (см. Ченцова В.Г. «Воссоединение» // Вестник «Альянс-Архео». 2019. Вып. 30. С. 87-173). Полный текст рецензии опубликован на портале Седмица.ru.
Несколько предварительных замечаний в связи с дискуссией вокруг проблемы Киевской митрополии
Предлагаемая вниманию читателя обширная рецензия С.Ф. Михеева и С.Н. Остапенко является продолжением полемики (подробней ее историю см. в публикуемом ниже тексте) вокруг исторических и канонических аспектов перехода Киевской митрополии в подчинение Московскому патриархату из-под власти Константинопольской патриархии в 1686 г. Эта полемика получила мощный импульс в связи с выпуском издательством «Православная энциклопедия» фундаментального сборника документов «Воссоединение Киевской митрополии с Русской Православной Церковью». Оно вызвало резкую и местами выходящую за неписанные каноны академической критики рецензию В.Г. Ченцовой, которая в тот момент готовила собственное исследование на эту тему, вышедшее спустя полтора года.
Основная задача, сформулированная исследовательским коллективом во главе с Б.Н. Флорей, сводилась к широкому освещению малоизвестных внутри- и внешнеполитических обстоятельств, которые с максимальной полнотой раскрывали причины и предпосылки событий 1686 г. В этом смысле были подробно изучены не только документы, касавшиеся взаимоотношений России с греческими патриархами и османским правительством, но и наименее известные сюжеты — о взаимоотношениях России и Речи Посполитой, а также о контактах Москвы с гетманом И. Самойловичем и украинским духовенством по обеим сторонам Днепра (и под властью царя, и под властью польского короля). Для охвата столь масштабной проблематики в исследовательскую группу вошли специалисты по русско-греческим (Н.В. Чистякова), русско-османским (М.Р. Яфарова), русско-украинским и русско-польским (Б.Н. Флоря, К.А. Кочегаров) связям.
Готовя издание, исследовательская группа просмотрела множество собраний из «посольских» фондов РГАДА, содержавших турецкие, польские, греческие и малороссийские дела (№ 52, 79, 89, 124, 229), а также малороссийской экспедиции сената (ф. 248). В дополнение к этому были переизданы известные с XIX в. документы из патриаршего сборника «Икона» (хранится в ОР РНБ), к которым добавились несколько других из зарубежных архивов.
В процессе работы по выявлению документов очень быстро выяснилось, что реальный объем текстов, связанных с избранной проблематикой, значительно превышает первоначально запланированный. Особенно это касалось находок в польских и малороссийских делах РГАДА. После обсуждений исследовательской группой и руководством издательства «Православная энциклопедия» было решено публиковать все, что имеет отношение к делу. Конечно, огромный массив документов, с которым пришлось работать, неизбежно провоцировал отдельные неточности и ошибки (как указанные в рецензии В.Г. Ченцовой, так и не отмеченные ею), от которых не свободно ни одно подобное издание, в том числе неумышленные пропуски отдельных документов, имевших отношение к избранным сюжетам. Однако все полемические высказывания о том, что члены исследовательской группы специально утаили какие-то материалы, якобы не вписывавшиеся в их концепцию, не имеют под собой никаких оснований и являются плодом субъективных и ангажированных измышлений их авторов. На подобные обвинения, высказанные Ченцовой, в полемической статье С.Ф. Михеева и С.Н. Остапенко дан вразумительный и исчерпывающий ответ.
В целом, как представляется, проведенное исследование решило свою задачу, значительно расширив источниковую базу по истории перехода Киевской митрополии под омофор Московского патриархата. В процессе его был сделан ряд новых и важных выводов, которые до сих пор ускользают от некоторых коллег по цеху. Поэтому не лишним будет их повторить.
1) Спусковым крючком событий 1686 г. стало не абстрактное желание Москвы «захватить» Киевскую митрополию, а активизировавшиеся во второй половине 1670-х гг. попытки заключения в Речи Посполитой так называемой новой унии. В рамках этой политики польские власти пытались, во-первых, повторно лишить православных церковной иерархии, во-вторых, пресечь все их сношения с Константинополем. В условиях очевидной неспособности Константинопольского патриарха повлиять на ситуацию, представители высшей церковной иерархии «польской части» Киевской митрополии пошли на беспрецедентный шаг. Они обратились к левобережному гетману И. Самойловичу, левобережному духовенству (Иннокентий (Гизель) и Лазарь (Баранович)) и, наконец, к русскому правительству с просьбой оказать дипломатическое давление на Речь Посполиту, чтобы последняя гарантировала сохранение их прав и привилегий. Однако неоднократные попытки этого, предпринятые русской дипломатией в 1679-1681 гг., не дали результата.
2) Неудача подобной политики привела Москву к попытке осторожного зондирования мнения Константинопольского патриарха о передаче митрополии (посольство Возницына 1681 г.), а гетмана Самойловича — к инициативе избрать митрополита на вдовствующий киевский престол «с благословения» Московского патриарха (1681-1682 гг.). С последним предложением гетман сам обратился в Москву в марте 1682 г.
3) В дальнейшем центральное правительство и гетман действовали синхронно: в Москве продолжались попытки наладить контакт с Константинополем (миссия З. Софира), Самойлович был занят подготовкой и организацией Киевского собора по выборам митрополита, в которые он прочил своего кандидата — бежавшего из Речи Посполитой луцкого епископа Гедеона князя Святополк-Четвертинского. Подготовка Киевского собора, санкционированная русским правительством и одобренная всеми настоятелями крупнейших киевских монастырей, а также черниговским архиепископом Лазарем (Барановичем), выявила определенные трения касательно кандидата в митрополиты. Русское правительство склонно было поддержать Барановича, однако Самойлович лоббировал кандидатуру Святополк-Четвертинского. Осознав это, в Москве дистанцировались от собора, исход которого, таким образом, в решающей степени оказался зависим от мнения киевского духовенства, особенно гетмана (избран был Четвертинский). Никаких оснований судить, что русское правительство навязало собору решения, в том числе о передаче митрополии, нет. Как известно, малороссийское духовенство обставило свой переход под власть московского патриарха рядом условий. Эти условия, во-первых, обсуждались и в значительной мере учитывались в ходе двух гетманских посольств в Москву (автономия Малороссийской церкви), а, во-вторых, были реализованы в ходе русского посольства в Османскую империю (получение санкции Константинополя на переход).
4) В указанном сборнике был впервые опубликован полный статейный список и другие документы резонансного посольства Н. Алексеева, которые позволили подтвердить/сделать два важных вывода. Во-первых, Алексеев изначально не пытался самостоятельно каким-либо образом склонить османские власти к содействию достижению договоренности с патриархом, пытаясь уладить порученное ему дело без посредничества «иноверного» правительства (это привело и к затяжке миссии). Только после соответствующих указаний самого патриарха Алексеев обратился к визирю с просьбой о санкции на соответствующие решения Константинопольского патриархата. Не имеют под собой оснований и разговоры о пресловутом подкупе греческих иерархов (дары и подношения были вполне заурядные). Во-вторых, устами украинской стороны (спутник Н. Алексеева гетманский гонец И. Лисица) выражалось категорическое желание гетмана и всего «малороссийского народа» на передачу митрополии.
5) Важным шагом, увенчавшим дипломатико-правовые усилия русской стороны по переподчинению митрополии, стал заключенный в 1686 г. договор между Россией и Речью Посполитой о Вечном мире. В соответствии с ним шляхетская республика уступала московскому патриарху право назначать епископов в остававшиеся на ее территории четыре православных епархии (Львовская, Перемышльская, Луцкая и Белорусская). Почему это было важно? Потому что именно польский король, выступая светским патроном православной Церкви (jus patronatus) наделял привилеями избранных шляхтой и духовенством епископов и митрополитов, открывая последним путь за саккосом в Константинополь. Без королевской номинации решения «цареградского» патриарха в данном вопросе не имели никакой силы для православных Речи Посполитой. Скрепляя своей присягой перед русским посольством договор о Вечном мире, польский король подтверждал законность перехода как патрон православной Церкви Речи Посполитой. Таким образом решение о передаче Киевской митрополии было подтверждено и с точки зрения светского, и с точки зрения канонического («отпустительные» грамоты Константинопольского патриарха) права и, наконец, легитимизировано светскими и духовными кругами Малой России (Киевский собор).
Отдельные аспекты вышеуказанного нарратива были оспорены В.Г. Ченцовой в ее рецензии. Обширную критику вызвала интерпретация исследовательской группой истории происхождения грамоты патриарха Парфения IV. Не обратив достаточного внимания на установленный нами факт о поездке Самойловича в Киев для обсуждения избрания митрополита и его встрече с Гизелем в самом конце 1682 г., она попыталась выдвинуть свою версию происхождения грамоты в 1676 г. Причем сама исследовательница не утруждала себя поисками новых материалов, которые могли бы пролить хотя бы частичный свет на события, связанные с номинацией Гизеля кандидатом в митрополиты. Основываясь только лишь на подписи одного греческого митрополита, она сконструировала версию, как гетман Самойлович почти десять лет утаивал грамоту от русского правительства[1]. Указанная «детективная история» удостоилась подробного разбора в тексте С.Ф. Михеева и С.Н. Остапенко, показывающих сомнительность всей аргументации Ченцовой, построенной на одной митрополичьей подписи.
Не меньшие споры вызывают историко-канонические аспекты: идея единства Русской Церкви после разделения Киевской митрополии в XV в., трактовки и смысл отпустительных грамот Константинопольского патриарха и др., которые в издании «Воссоединение Киевской митрополии с Русской Православной Церковью» были рассмотрены священником Михаилом Желтовым. Критика В.Г. Ченцовой его построений также весьма подробно разобрана на страницах публикуемой ниже рецензии, обширный текст которой охватывает как исторические, так и церковно-канонические аспекты проблемы передачи Киевской митрополии.
Работой Михеева и Остапенко полемика, впрочем, не закончена. Когда рецензия данных авторов была уже написана и принята к публикации, вышла книга самой В.Г. Ченцовой, где она в более академическом и спокойном тоне развивает основные идеи, высказанные ранее в полемической рецензии[2]. Подробный разбор данной работы исследовательницы еще впереди, здесь можно ограничиться лишь несколькими предварительными замечаниями.
В книге есть немало ценных источниковедческих и исторических экскурсов, в частности о статейном списке Н. Алексеева и материалах его посольства, о механизме подготовки самого посольства; об отдельных личностях — участниках переговоров либо причастных к ним, о дипломатическом церемониале приема посольства Алексеева, истории Каменецкой епархии. Несомненный исследовательский интерес представляет палеографический анализ греческих «отпустительных» грамот и их переводов, анализ деятельности на Украине Охридского архиепископа Мелетия и др. Часть из указанных сюжетов, впрочем, не имеет прямого отношения к исследуемой проблеме передачи митрополии. В то же время само изложение носит очерковый и дискретный характер, из него читателю трудно понять возникновение на повестке вопроса о необходимости перехода Киевского митрополита под власть Московского патриарха, положение Православия на территории Речи Посполитой и другие важные аспекты. Переговоры Москвы и Батурина с православным духовенством Речи Посполитой, деятельность русской дипломатии в 1679-1681 гг., проблема новой унии и ухудшения положения православных в польско-литовском государстве, киевский собор 1685 г. — все это затрагивается фрагментарно и отрывочно либо и вовсе остается за рамками исследования В.Г. Ченцовой. Определенное изложение предпосылок событий 1686 г., пусть и с точки зрения политики гетмана Самойловича, почему-то дано в последней главе, хотя логичней было бы, чтобы она открывала исследование.
Взамен, например, в первой главе читателю предлагаются рассуждения о внешней политике России, характеризующие в лучшем случае лишь фон основных событий, к тому же весьма поверхностные. Так, исследовательница считает, что «до кончины царя Федора Алексеевича казалось, что подписанный совсем недавно, в 1681 г., мир опять сделал Порту и Московское государство союзниками», а в октябре В.В. Голицын якобы начал «решительный пересмотр основ внешней политики Московского государства. Правительство обдумывало возможность полной смены ориентиров — от только что заключенного Бахчисарайского мира с Османской империей перейти к союзу со Священной лигой против Порты»[3]. На самом деле указанный «поворот» происходил только в воображении Ченцовой, не знающей, что условия Бахчисарайского перемирия были приняты послом В.М. Тяпкиным под давлением, а русское правительство отказалось признавать условия ханской шерти от марта 1681 г. и последовательно требовало ее пересмотра в 1682 г. Ни о каком союзничестве между Портой и Россией и речи не шло — ратификация Бахчисарайского договора в Константинополе также не оправдала ожиданий русской дипломатии, наконец, грубое обращение с русским посланником в Порте (М. Тарасов) и русскими дипломатами в Крыму привело к отмене готовившегося посольства К. Хлопова в Турцию и поставило вопрос о прекращении миссий «годовых посланников» в Бахчисарае[4].
В методическом плане книгу Ченцовой характеризует определенный исторический конструктивизм. В отдельных сюжетах работа просто пестрит условными допущениями и предположениями, которые через несколько страниц уже по умолчанию превращаются в доказанные утверждения и становятся опорой для новых предположений и гипотез. Характерный пример — трактовка исследовательницей истории с грамотой Парфения IV, которая сама по себе будучи гипотетичной от начала до конца, тем не менее становится основой для новых выводов и умозаключений уже при описании церковной политики Самойловича и т.д. Очень часто, когда при отсутствии твердо установленных фактов, отдельные события могут быть объяснены по-разному, Ченцова выбирает ту трактовку, которая укладывается в ее концепцию, не замечая возможной альтернативы. Часть подобных суждений, уже высказанных исследовательницей в рецензии на издание «Православной энциклопедии», подробно разбирается в публикуемой ниже рецензии.
Публикация В. Г. Ченцовой по структуре похожа на столь негативно воспринятый ею сборник «Воссоединение»; она также состоит из исследования и документов. К своей работе исследовательница, однако, более снисходительна — раскритиковав издание «Православной энциклопедии» за архаичную методику отбора документов[5], сама она пошла точно таким же путем. И это при том, что выборка Ченцовой еще менее полная — она касается исключительно посольства Н. Алексеева и грамот греческих патриархов. В ней также не даны ссылки первопубликации документов (в частности, на статейный список Н. Алексеева), сделанные в сборнике «Воссоединение», видимо потому, что сама работа Ченцовой, подготовленная раньше, долго готовилась к выходу в свет. Действительно новых документов в ней немного — это письмо Алексеева от февраля 1686 г. (неумышленно пропущенное публикаторами), а также несколько писем гетманского посланника И. Лисицы из дела № 162 первой описи собрания Малороссийского приказа (ф. 229)[6]. Последние изучались коллективом, готовившим публикацию «Православной энциклопедии», однако не были включены в нее по причине весьма косвенного отношения к исследуемой проблематике (Лисица практически ничего не пишет о делах посольства).
К.А. Кочегаров
***
Отношения между Московским и Константинопольским патриархатами последних двух десятилетий отмечены особой напряженностью из-за разногласий по Украине[7]. В 2018 г. на фоне состоявшегося вторжения Константинопольского патриархата на каноническую территорию Русской Церкви эти отношения крайне обострились.
Хотя нынешний конфликт между патриархатами и обусловлен преимущественно причинами современного политического противостояния, его корни восходят к идеологическим противоречиям и разным интерпретационным подходам к истории Церкви и нормам канонического права. Поэтому вполне закономерно, что этот конфликт сопровождается и противостоянием между приверженцами русской и греческой церковных традиций как на уровне официальных заявлений церковных иерархов[8], так и на уровне научной дискуссии[9].
На фоне возникших недоразумений Церковно-научный центр «Православная энциклопедия» издал сборник документов по истории присоединения Киевской митрополии к Московскому патриархату, снабженный обширными исследовательскими статьями российских историков[10]. Надо сказать, что значительная часть документов по этой теме уже была известна читателю по публикациям архивных материалов в российских многотомных изданиях XIX в. и поэтому общая картина освещаемых событий уже представлялась историкам достаточно ясно. Однако новые вызовы современной полемики между Московским и Константинопольским патриархатами обнаружили некоторые важные лакуны в ранее изданных корпусах документов, не позволявшие до недавнего времени установить многие важные детали рассматриваемых исторических событий. Оставалось неясным, например, как реализовывалась в 1685 г. первая попытка царского правительства договориться с патриархом Иаковом о переподчинении Киевской митрополии и чем все-таки был мотивирован отказ последнего исполнить царскую волю. Действительно ли патриарх Иаков не желал передавать Киевскую митрополию и искал отговорки, или же он охотно был готов выполнить соответствующее пожелание царей, но не решался из-за отсутствия санкции на это со стороны великого визиря? Еще в большей степени до недавнего времени ощущался недостаток сведений о ходе переговоров 1686 г. в Турции гонцов Никиты Алексеева и Ивана Лисицы с греческими патриархами. Публикация статейных списков и других важных документов в составе вышедшего сборника в значительной степени дополняет и обогащает круг источников, введенных до того в научный оборот ранее.
В исследовательских статьях[11] авторы сборника объяснили общий ход истории Русской Церкви и на основе публикуемых документов представили подробный анализ исторических событий и церковно-политических отношений 1676-1686 гг. в Малой Руси. У авторов сложилась и определенная концепция о присоединении Киевской митрополии к Московскому патриархату. Их работа подтвердила сформированные до того представления о судьбе Киевской митрополии во второй половине XVII в.: события тогда развивались таким образом, что подчинение Киевской митрополии Московскому патриарху оказалось единственно возможным способом спасения православной церковной иерархии Малой Руси в условиях жесткой проуниатской политики, проводимой властями Польско-Литовского государства.
Главную тему в исследованиях авторов определила та полемика, на фоне которой шла подготовка сборника. Она развернулась вокруг возможности пересмотра содержания грамот Дионисия IV 1686 г. При этом в официальном документе Константинопольского патриархата «Вселенский престол и Украинская Церковь»[12], опубликованном в сентябре 2018 г., было сделано заявление, что грамоты Дионисия IV не говорят о передаче Киевской митрополии в юрисдикцию Московского патриархата, а лишь предоставляют Московскому патриарху право рукоположения Киевского митрополита. Ввиду таких спорных утверждений российские историки были вынуждены приступить к внимательному изучению всего комплекса документов, касающихся переподчинения Киевской митрополии Москве, уделив, конечно же, особое внимание грамотам патриарха Дионисия IV 1686 г.
Поскольку указанные грамоты патриарха Дионисия представляют собой ответ на грамоты с запросами из России, изучение и тех и других проводилось комплексно. Понадобилось тщательно сравнить между собой документы обеих упомянутых групп. В результате была выявлена высокая степень соответствия между определениями в грамотах патриарха Дионисия IV и запросами российской стороны[13]. Оказалось, что последние не сводились только к просьбе о передаче митрополии или к просьбе о передаче права рукоположения. Они содержали целый набор просьб (включая просьбы о возможности рукоположения Киевского митрополита в Москве и о подчинении самой митрополии Московскому патриарху), а ответные грамоты Дионисия содержали соответствующий набор определений, удовлетворяющих все эти просьбы (в частности, определение о подчинении Киевской митрополии Московскому патриаршему престолу, а также, как уже само собой разумеющееся, определение о праве Московского патриарха рукополагать Киевского митрополита).
Тщательный анализ грамот Дионисия IV 1686 г. в изданном сборнике блестяще выполнил священник Михаил Желтов. Он убедительно продемонстрировал несостоятельность попыток истолкования синодальных грамот Дионисия IV как передающих Московскому патриарху лишь право рукоположения Киевского митрополита и сохраняющих якобы при этом Киевскую митрополию в юрисдикции Константинополя. Кроме того, в результате проведенного Желтовым сравнительного анализа определений грамот патриарха Дионисия IV с предложениями Иерусалимского патриарха Досифея (в грамотах, составленных им в апреле 1686 г.), в их содержании была установлена весьма значительная разница, не позволяющая ставить между ними знак равенства или как-либо отождествлять их между собой[14].
После выхода рассматриваемого сборника на новом витке дискуссии по теме переподчинения Киевской митрополии несогласие с выводами его авторов высказала в своей полемической статье В.Г. Ченцова. Исследовательница представила, судя по всему, общую позицию сторонников Фанара по обсуждаемым вопросам[15].
Статья характеризуется рядом достоинств, связанных с ценными замечаниями по изданным документам: организации их публикации, использованию наиболее приемлемых копий в качестве источников текста[16]. Эти замечания справедливы, и с ними следует полностью согласиться. Полезными представляются также замечания Ченцовой к издателям сборника, связанные с упущением с их стороны некоторых документов, которые в сборник желательно было бы все же включить[17]. Ценными являются предложенные исследовательницей многочисленные исправления по архивным рукописям неверно воспроизведенных в издании слов и букв, а также ее указания на встречающуюся местами неудачную пунктуацию в опубликованных текстах документов[18].
При этом подозрения Ченцовой в «сознательных пропусках» издателями сборника некоторых упомянутых ею документов[19] представляются беспочвенными. Автор рецензии считает, что некоторые документы нарочно были исключены из готовившейся выборки, поскольку они не вписывались в выстроенную в интересах Московского патриархата историческую концепцию[22]. Однако исследовательница несколько преувеличивает значение этих «пропущенных» документов, поскольку они на самом деле не могут как-либо серьезно повлиять на концепцию издателей. Данные документы, в частности, открывают лишь возможность для внесения корректировок в исторические портреты некоторых деятелей того времени (Гедеона Святополк-Четвертинского[21], гетмана Самойловича[22]), но они не способны поставить под сомнение факт проведения польскими властями политики обращения православного населения в унию и принятие с их стороны мер, специально направленных на уничтожение православной церковной иерархии в Малой Руси. При этом польские власти не видели угрозы в приезжих («неместных») архиереях: последние не привлекали их особого внимания, поскольку никакие кафедры на территории Речи Посполитой они не занимали, сохранению православной иерархии в митрополии, таким образом, существенно способствовать они не могли. Их временное пребывание в Киевской митрополии не вызывало обеспокоенности со стороны польских властей. Этим обстоятельством вполне легко объясняется решение Сучавского митрополита Досифея жить в польских землях[23]. Ему, приезжему архиерею, на самом деле в Польше как раз ничего не угрожало (ведь польские власти не претендовали на переход в унию Сучавской митрополии, которая их совершенно не интересовала). При этом жизнь митрополита Досифея в Польше складывалась, по-видимому, вовсе не так счастливо, как полагает В.Г. Ченцова[24].
Замечания В.Г. Ченцовой на тему избирательного подхода к публикации документов издателей сборника повторяют высказанную еще осенью 2018 г. в некоторых кругах украинских исследователей аналогичную претензию к российским историкам (еще до выхода их книги!)[25]. Поэтому критика автора рецензии в этом направлении вполне ожидаема: таким способом Ченцова, судя по всему, попыталась оправдать упомянутый негативный прогноз своих идейных соратников по поводу вышедшего сборника.
В то же время умышленная избирательность авторов сборника не подтверждается другими упущениями по изданным текстам. Например, авторы почему-то не опубликовали подготовленную в канцелярии патриарха Иоакима в ответ на запросы гетмана Самойловича выписку о Киевской митрополии[26]. А ведь этот документ прекрасно объясняет как права Московского патриаршего престола на Киевскую митрополию, так и объективные причины переноса общерусской митрополичьей кафедры из Киева во Владимир, а затем в Москву[27]. И если авторы сборника действительно занимались отсеиванием «неудобных» для своей концепции документов, то упущение упомянутой выписки явно не может объясняться тенденциозными принципами формирования их выборки. Скорее всего, ряд ценных документов не был опубликован все-таки по каким-то случайным причинам, а не в результате умышленного отсеивания, в котором подозревает авторов сборника В.Г. Ченцова.
При этом ее рецензия оказалась посвящена не столько текстологии издаваемых документов и их составу, сколько полемике на почве концептуальных разногласий: значительный объем текста отведен рассмотрению вопросов истории Русской Церкви и ее взаимоотношений с Константинопольским патриархатом в XV-XVII вв. Ченцова ставит под сомнение устоявшуюся концепцию отечественной церковной историографии и взамен пытается предложить свои альтернативные соображения, аргументация в пользу которых, однако, страдает серьезной дефективностью. В результате ее статья оказалась перегружена большим количеством спорных, а местами и совершенно ошибочных утверждений, требующих подробного обсуждения.
Далее текст рецензии см. на портале Седмица.ru.
[1] Ченцова В.Г. «Воссоединение». С. 91-99.
[2] Ченцова В.Г. Киевская митрополия между Константинополем и Москвой. 1686. Киев, 2020.
[3] Там же. С. 19-20.
[4] Кочегаров К. А. Речь Посполитая и Россия в 1680-1686 годах. Заключение договора о Вечном мире. М., 2008. С. 284-285; Kočegarov K. The Moscow Uprising of 1682: Relations between Russia, the Crimean Khanate, and the Polish-Lithuanian Commonwealth // Denise Klein (ed.). The Crimean Khanate between East and West (15th-18th century) (= Forschungen zur osteuropäischen Geschichte. Bd. 78). Wiesbaden, 2012. P. 59-73; Кочегаров К.А. Правление молдавского господаря Г. Дуки на землях Правобережной Украины и его отношения с Россией и левобережным гетманом И. Самойловичем. 1681-1683 // Кочегаров К.А. Украина и Россия во второй половине XVII века: политика, дипломатия, культура. Очерки. М., 2019. С. 179-180.
[5] Ченцова В.Г. «Воссоединение». С. 170.
[6] Ченцова В.Г. Киевская митрополия… С. 494-501, 507-512.
[7] Подробнее на эту тему см.: Чибисова А.А. «Украинский вопрос» в отношениях Константинополя и Москвы в начале XXI в. // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия I: Богословие. Философия. 2014. Вып. 5(55). С. 9-25.
[8] Здесь могут быть показательными весьма сомнительные интерпретации фактов истории в докладах и заявлениях иерархов Константинопольского патриархата: патриарха Варфоломея (Электронный ресурс: https://clck.ru/M7U77), Христупольского митрополита Макария (Электронный ресурс: https://clck.ru/KhB8W), Галльского митрополита Эммануила (Электронный ресурс: https://clck.ru/M7Tpp), Тельмесского архиепископа Иова Гечи (Электронный ресурс: https://clck.ru/M7Tr4) и т. д. Данные спорные интерпретации церковной истории вызвали появление полемических публикаций сторонников Московского патриархата. Например, доклад Христупольского митрополита Макария был подробно прокомментирован сотрудниками Церковно-научного центра «Православная энциклопедия» (Электронный ресурс: https://clck.ru/M7Tt2), а обсуждению интервью Иова Гечи посвящена статьяпротодиакона В. Василика (Электронный ресурс: http://www.pravoslavie.ru/116276.html).
[9] Попытки научного обоснования юрисдикционных претензий Константинопольского патриархата на каноническую территорию Русской Церкви на Украине предпринимались в следующих публикациях: Vetochnikov K.La «concession» de la métropole de Kiev au patriarche de Moscou en 1686: Analyse canonique // 23rd International Congress of Byzantine Studies. 2016. P. 37-41; Ченцова В.Г. Синодальное решение 1686 г. о Киевской митрополии // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2017. № 2(68). С. 89-110. В ответ была выпущена целая группа статей в журнале «Церковь и время» c аргументацией в пользу законности распространения церковной власти Московского патриарха на территории Украины: Флоря Б.Н., Кочегаров К.А. Луцкий епископ Гедеон (Четвертинский) и судьбы православия в западной части Киевской митрополии // Церковь и время. 2018. № 2(83). С. 29-87; Яфарова М. Р. Посольство Прокофия Возницына и вопрос о Киевской митрополии // Церковь и время. 2018. № 2(83). С. 88-138; Желтов М., свящ. Историко-канонические основания единства Русской Церкви // Церковь и время. 2018. № 3(84). С. 29-95.
[10] Воссоединение Киевской митрополии с Русской Православной Церковью. 1676-1686 гг. Исследования и документы / Под общ. ред. митрополита Волоколамского Илариона. М., 2019.
[11] В сборник включены статьи священника Михаила Желтова «Становление и развитие идеи единства митрополии всея Руси в византийскую эпоху» (с. 7-32), «Комментарий к документам Константинопольского патриархата от мая-июня 1686 г. о передаче Киевской митрополии в юрисдикцию патриарха Московского» (с. 844-883) и «Формы поминовения церковных иерархов за Божественной литургией в русской и украинской традиции» (с. 884-894), а также статья Б.Н. Флори, К.А. Кочегарова, Н.П. Чесноковой и М.Р. Яфаровой «Киевская митрополия, Московский патриархат и Константинопольский патриархат в 1676-1686 годах» (С. 33-137).
[12] Электронный ресурс: https://www.ec-patr.org/deltiotypou/ukraine/final%20oukraniko-1.pdf. Документ был прокомментирован тогда же сотрудниками ЦНЦ «Православная энциклопедия» (Электронный ресурс: https://pravoslavie.ru/116317.html). Дискуссия продолжилась в ноябре 2018 г. ответной полемической публикацией К. Ветошникова (Электронный ресурс: https://credo.press/221236/). Обсуждение вопросов, касающихся юрисдикции Московского патриархата на Украине началось и в среде греческих историков: Гоцопулос А., прот.Небольшой вклад в диалог по вопросу об украинской «автокефалии» (Электронный ресурс: https://www.sedmitza.ru/text/8665914.html; https://apologet.spb.ru/en/2009-01-08-11-21-27/3603). При этом в пользу позиции Фанара вышли полемические статьи В. Фидаса (Электронный ресурс: https://orthodoxia.info/news/το-ουκρανικό-ζήτημα-όπως-το-αναλύει-ο-έ/; https://orthodoxia.info/news/το-ζήτημα-της-αυτοκεφαλίας-της-ορθοδό/).
[13] Воссоединение Киевской митрополии… С. 868-878 (ср.: C. 846-848, 850-851, 853-855).
[14] Там же. С. 860-868, 875.
[15] Ченцова В. Г. «Воссоединение». С. 87-173.
[16] Там же. С. 147, 149-154.
[17] Там же. С. 171-173.
[18] Там же. С. 154-161 и периодически на протяжении всей статьи.
[19] Речь идет о переведенном с латинского языка постановлении польского суда о Луцком епископе Гедеоне Святополк-Четвертинском, игумене Иннокентии Монастырском и некоем клирике Вертелецком (РГАДА, ф. 52, оп. 1, 1679 г., д. 1, л. 82-86), а также о письме гетмана Самойловича к думному дьяку Л.И. Иванову от 31 января 1679 г. (Там же, л. 136-140).
[20] «В публикации обнаруживаются и сознательные пропуски некоторых документов, нарушающих высказанные во введении представления о том, как проходила "борьба за сохранение православия в западной части Киевской митрополии"» (Ченцова В.Г. «Воссоединение» С. 171). По мнению В. Ченцовой, работа авторов сборника «не свободна не только от издательских погрешностей, но и от весьма существенных концептуальных ошибок. Порой эти ошибки объясняются и сознательными отказом от комментирования важных фактов или пропусками, и неверной датировкой некоторых документов» (Там же. С. 173). Что касается упомянутого судебного декрета, то его значение действительно второстепенное, а сам он упоминается в документе № 21 изданного сборника (ст. 4, Воссоединение Киевской митрополии… С. 201). Однако если бы иследовательница поняла его смысл, она вряд ли сочла бы, что указанный документ как-то направлен против концепции авторов сборника. Более того, сократив его при цитировании, она вводит в заблуждение и читателей своей статьи. Между тем из декрета ясно, в чем обвинялся митрополит и его товарищи: «Суд настоящей рядовой генералной люблинского съезду на желание господина Ивана Загоровского судьи земского володимерского, приговор учинен между ниже писанными страны, нынешняго дня из книг судебных и своего суда, тако ж де и со обвинения по судебной росписи дел арианства, святотатства, жидовства (курсив наш. — Авт.) и всякого супостатства в назначенном времяни из задержаний по новому уложению настоящего году выше и ниже писанным, под вышеписанным делом одержанное тому ж приговору приложенное выдать велел. Которого приговору такова последует сила» (РГАДА, ф. 52, оп. 1, 1679 г., д. 1, л. 83). Таким образом, Гедеон, Иннокентий Монастырский и некий Вертелецкий были обвинены в ереси — принадлежности к арианству или иудаизму, обвинены, как утверждалось в записке Иннокентия Монастырского, совершенно намеренно, чтобы принудить к принятию унии под угрозой осуждения на смерть (см.: Воссоединение Киевской митрополии… С. 201). Для Гедеона, носившего сан епископа и принадлежавшего к знатному волынскому роду, обвинение, судя по всему, было менее опасным. Поэтому он приехал на заседание коронного трибунала в Люблин и принес клятву в своей невиновности. Монастырский и Вертелецкий не решились сделать это, за что и были осуждены. Судебный декрет давал в руки сторонников унии дополнительное средство давления на указанных православных духовных лиц. В.Г. Ченцова не только исказила смысл, но и не поняла сути этого документа. Иначе бы в тексте рецензии не последовало несколько предложений с весьма курьезными рассуждениями о том, какую же присягу принес Гедеон (очевидно, что в суде по конкретному делу он приносил присягу о невиновности, в результате которой и был освобожден от ответственности). Резюмируя, можно сказать, что документ, в умышленном сокрытии которого Ченцова обвиняет авторов тома, на самом деле полностью укладывается в их концепцию и был доставлен в Москву именно в подтверждение имевшихся фактов гонений и преследований православных. Мы благодарны К.А. Кочегарову за ценные подсказки относительно подлинного содержания данного документа.
[21] В.Г. Ченцова даже находит возможным приравнять Гедеона Святополк-Четвертинского к Иосифу Шумлянскому (Там же. С. 172). При этом исследовательница, как кажется, забывает о мощном давлении, которое испытывал тогда на себе православный епископат со стороны польских властей, что нужно учитывать при анализе поведения того же Гедеона. Иосифу Шумлянскому никто не угрожал смертью в случае его верности православию, поскольку Иосиф эту верность, по-видимому, никогда не собирался соблюдать. Этим он привлек к себе благосклонность польских властей, в отличие от Гедеона, который терпел угрозы именно из-за своего упрямства и сделке с польскими властями в конечном итоге предпочел бегство в Киев.
[22] Исторический портрет гетмана Самойловича в статье В.Г. Ченцовой подвергся наиболее интенсивным корректировкам. На страницах рецензии гетман предстает большим интриганом, рискованным авантюристом и весьма расчетливой личностью. Состояние православия, по мнению исследовательницы, его вряд ли вообще заботило, поскольку был он крайне двуличным. Он не только настраивал царскую власть против духовенства, находящегося на территории Польши, но также утаивал грамоту Константинопольского патриарха Парфения в течение 9 лет, затем в удобное для себя время подправил в ней дату на более свежую и, не боясь разоблачения, начал ее предоставлять везде и всюду, в том числе даже на Фанар(!). Что касается предостережения гетмана относительно посольства Иннокентия Монастырского, он ссылался на молву «разумных людей», что «он, архимандрит, отпущен к царствующему граду Москве с наговору ляцкого» с целью выманивания денег. Однако сговор между польскими властями и представителями духовенства был вполне возможен и на самом деле, тем более такие случаи происходили (например, в 1657 г. в связи с выборами Киевского митрополита киевский воевода Бутурлин сообщал о повелении польского короля епископам западной части Киевской митрополии, «чтоб они для обиранья митрополита в Киев ехали, гетмана б и козаков прелесными словами наговаривали, чтоб они, козаки, попрежнему были под его королевским владением» (АЮЗР. Т. 4. СПб., 1863. С. 7). Поэтому подозрительное отношение к духовенству из Польши в связи с возможностью каких-либо его сговоров с польскими властями могло возникать и в будущем, в том числе и в 1678-1679 гг. Следовательно, письмо Самойловича с предостережением о посольстве Иннокентия Монастырского, на которое указала Ченцова, не обязательно было его нарочитой клеветой в адрес архимандрита. Оно могло явиться результатом действительного хождения слухов о такого рода сговоре между польскими властями и священнослужителем. В таком случае действия Самойловича могли быть продиктованы лишь желанием выслужиться перед царской властью с демонстрацией своей бдительности.
[24] В.Г. Ченцова почему-то сочла, что этот переезд Сучавского митрополита в 1686 г. на постоянное место жительства в Польшу невозможно объяснить с позиций авторов сборника (с. 170-171), тогда как на самом деле объяснение здесь найти не составляет особого труда для любого, кто знаком с двойственностью политики польских властей. Эта двойственность проявлялась и в разном отношении к местным и приезжим архиереям. Случай с относительно безопасной жизнью Сучавского митрополита Досифея в Польше на фоне условий жизни несговорчивого Луцкого епископа Гедеона (Святополк-Четвертинского) как раз является красноречивым этому подтверждением.
[24] Исследовательница не совсем корректно приводит здесь пример выезда в Польшу митрополита Досифея, поскольку не знает обстоятельств этого выезда. Между тем Досифей покинул Яссы, как и представители нескольких десятков знатных молдавских семей, вместе с польским войском в 1686 г. Все эмигранты опасались мести турок за сотрудничество с польскими войсками, и эмиграция эта была, очевидно, вынужденной. Румынские историки утверждали даже, что Досифея вывезли насильно (польские ученые, впрочем, с этим тезисом спорят: Chowaniec Cz. Wyprawa Sobieskiego do Mołdawii w 1686 r. Oświęcim, 2015. S. 80). Л. В. Власова, автор монографии по польско-молдавским отношениям этого периода, хотя и признает добровольность отъезда Досифея, в тоже время отмечает, что у митрополита, известного своими антитурецкими настроениями и желавшего спасти церковную казну от разграбления, не было другого выхода, кроме как уйти из города, охваченного пожаром, в предместье которого «хозяйничали татарские мародеры». Досифей рассчитывал, что казна впоследствии станет его «пропуском» назад в Молдавию, средством примирения с новым господарем, но Ян Собеский, при котором, согласно В.Г. Ченцовой, Досифею жилось вполне себе неплохо, велел конфисковать у него все ценности, отказывался их вернуть, несмотря на все просьбы митрополита и тем самым сделал невозможным его возращение из изгнания (Власова Л.В. Молдавско-польские политические связи в последней четверти XVII — начале XVIII в. Кишинев, 1980. С. 67-68). Как свидетельствовал молдавский историк И. А. Еремия, специально занимавшийся молдавско-русскими контактами, «положение Досифея в Польше было довольно трудным, он не пользовался поддержкой короля и был вынужден обратиться за помощью к России» (Еремия И. А. Молдавско-русские политические связи во второй половине XVII века. Дис. … канд. ист. наук. Кишинев, 1987. С. 170). Сам Досифей в грамоте на имя царей (1688 г.) сообщал, что уехал из Молдавии от «меча и разграбления и от гнева воинска», выражал надежду на возвращение после окончания войны и просил у России милости для своей «скудости» (Исторические связи народов СССР и Румынии в XV-XVIII в. Документы и материалы. Т. 3. 1673-1711. М., 1970. С. 99-100). Благодарим К. А. Кочегарова, обратившего наше внимание на эти детали.
[25] «Історичні документи почав публікувати російський центр "Православна енциклопедія". Вони нібито мають пролити світло на те, як насправді відбувався перехід до Москви і, за словами російських церковників, довести, що Україна — це канонічна територія РПЦ»… «Збірники документів, присвячених історії українських земель XIV-XVIII століть і зокрема історії церкви, російські науковці публікували і раніше»… «З часом більш прискіпливі історики почали помічати вибірковість у публікаціях цих архівних джерел з історії церкви, а неопубліковані матеріали взагалі давали альтернативну картину розвитку подій»… «деякі заголовки вже опублікованих документів "Документы по положению православных Киевской митрополии на территории Речи Посполитой и обращения в Россию", "Документы по истории воссоединения Киевской митрополии с Русской Православной Церковью в 1678-1686 гг." — змушують пригадати вже згадувану схему ХІХ століття. Є підстави вважати, що ці документи публікуються вибірково»… «Можливості російських архівосховищ — без перебільшення велетенські. Навіть якщо опрацювати тільки фонд Малоросійського приказу, це могло б додати безліч подробиць до історії 1686 року… Однак для цього потрібно публікувати усі без винятку документи, а не відбирати їх за принципом ілюстрації вже давно сформульованої тези»… «вибіркова публікація документів "Православною енциклопедією" і неможливість для істориків опрацювати увесь масив матеріалів по цій темі ставлять під питання декларовану мету РПЦ — відтворити історію "возз'єднання" української церкви із Московським патріархатом» (Синкевич Н. Блог історика: що розповідають давні документи про українську церкву // Электронный ресурс: https://www.bbc.com/ukrainian/blogs-45718080; дата публикации: 09 октября 2018 г.).
[26] В выпущенном ЦНЦ «Православная энциклопедия» сборнике сделано лишь упоминание об этой «выписке» на с. 90. Сам же документ был опубликован ранее С.А. Терновским: АрхЮЗР. Ч. 1. Т. 5. Киев, 1872. № 20. С. 89-93.
[27] «Егда благоволи Господь Российскую землю просветити святым крещением, и тогда досели же великое княжение было в Киеве, и митрополиты быша в Киеве, и обладаху всею Россиею. А егда великое княжение из Киева прейде во Владимир, и тогда и митрополиты Киевстии жиша во Владимире и обладаша Киевом и всею Россиею. А егда великое княжение из Владимиря прейде в Москву, и тогда и митрополити Киевстии жити преидоша в Москву, и, живуще в Москве, Киевом и всею Россиею обладаху и в Киев своих наместников посылаху» (Там же. С. 89-90; в рукописи «Икона»: https://clck.ru/M89CY). Место постоянного пребывания Киевского митрополита, по мнению составителя выписки, определялось местонахождением великокняжеского русского престола.
Седмица.ru/Патриархия.ru
