Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл на минувшей неделе вернулся из Белоруссии, где встретился со своей паствой и побеседовал с президентом страны Александром Лукашенко. А 7 июня в Москве прошло резонансное заседание Священного Синода Русской Православной Церкви, на котором, в частности, крымские епархии по их просьбе были переведены из Украинской Православной Церкви в прямое Патриаршее подчинение.
Об итогах белорусского визита, изменениях в жизни Церкви с начала спецоперации России на Украине, о причинах «парада церковных суверенитетов», судьбе епархий Крыма, помощи беженцам и преодолении раздоров в интервью РИА «Новости» рассказал председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда.
— Владимир Романович, как встретили Патриарха Кирилла белорусские прихожане? Чувствовалось ли в ходе визита какое-либо напряжение из-за последних событий в мире и Церкви по сравнению с предыдущей поездкой Патриарха в Белоруссию в 2018 году?
— Я никакого напряжения не почувствовал, как и все, кто сопровождал Патриарха во время визита в Беларусь. Зато мы все чувствовали, что находимся практически дома и общаемся с родными людьми. Как мне кажется, именно это ощущение сопровождало весь визит. Духом братского единства белорусского и русского народа было пропитано каждое богослужение, встречи, посещения памятников и других мест, предусмотренных программой визита. Думаю, что никакое напряжение, которое несомненно есть в международных отношениях, не может разрушить того мира, который приносится в сердце человека соборной молитвой.
— Как вы оцениваете итоги визита? Какова его значимость в контексте недавних решений Cобора Украинской Православной Церкви о ее церковной независимости?
— Я не хотел бы вписывать визит Святейшего Патриарха в Беларусь в какой-либо внешний контекст, в том числе в контекст происходящего на Украине. Он является событием для верующих Беларуси вне всякого контекста. Единственно, что здесь важно и объединяет, — это молитвы о мире на Украине, которые с одинаковой искренностью возносятся и в российских, и в белорусских храмах и монастырях. Мы, народы России, Белоруссии, Украины остаемся духовно единым народом, вышедшим из киевской крещальной купели, о чем неоднократно свидетельствовал Святейший Патриарх.
— Известно ли, как белорусский епископат и верующие восприняли решения Собора УПЦ?
— Думаю, что белорусский епископат и верующие вполне разделяют оценку событий, происходящих в Украинской Православной Церкви, которая дана Священным Синодом Русской Православной Церкви. Тем более что в работе этого органа на постоянной основе принимает участие предстоятель Белорусской Православной Церкви.
— Президент Лукашенко сказал Святейшему, что в Белоруссии Патриарх Кирилл «дома, на своей земле». Как бы вы прокомментировали это заявление?
— Думаю, что это заявление выражает мнение всех верующих в Беларуси, которые искренне радовались визиту Предстоятеля Русской Православной Церкви, разделили с ним радость совместной молитвы. Это стало возможно после двух лет пандемии коронавирусной инфекции, затруднявшей внутрицерковное общение.
— Год назад глава Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Иларион заявлял, что в Белоруссии может быть инспирирован церковный раскол, аналогичный украинскому, однако вероятность такого сценария пока невелика. Наблюдаются ли сейчас раскольнические явления, попытки оторвать Белорусскую Церковь от Русской?
— Церковь всегда выживала и развивалась в условиях, когда было немало желающих ее расколоть. От первых веков христианства до наших дней. Но милостью Божией Церковь всегда преодолевала расколы и разделения и выработала против них духовный иммунитет. Поэтому мы должны быть бдительными, памятуя о том, что число людей, желающих расколоть Церковь, внести под ее своды свои горделивые духовные измышления или политические разногласия, не убывало и не будет убывать.
Конечно, подобные силы существуют и в Белоруссии, однако мы видим их маргинальность, их опору на политическую конъюнктуру, и отсутствие симпатий к ним со стороны верующих.
— Как в целом охарактеризуете «парад церковных суверенитетов» на Украине и в Литве? Это тенденция? Какие епархии, в каких странах на очереди?
— Церкви Христовой не нужно ничего никому демонстрировать и доказывать, кроме своей верности Христу. Одержимость идеей автокефалии подчас исходит от тех, кто обеспокоен не церковным благом, а своей личной карьерой или выполнением какого-то политического заказа извне. Мы это хорошо видели, наблюдая реализацию американо-греческого проекта «ПЦУ».
Для государств, напротив, суверенитет крайне важен. Но они существуют в другом измерении и отстаивают свои политические интересы, в том числе зачастую пытаясь использовать религию для своих целей. Многим политическим режимам хотелось бы использовать и Церковь в борьбе за свои интересы.
Мы молимся о том, чтобы те епархии нашей Церкви, которые оказались в государствах, враждебных России, смогли остаться вне политико-религиозных планов правительств этих стран, которые, увы, нередко ставят задачу исключения и забвения всего, что напоминает о русской культуре.
— Как видится будущее УПЦ в свете перехода епархий Крыма в прямое подчинение Патриарха, кому буду подчиняться епархии ДНР и ЛНР, какие еще могут перейти в Патриаршее подчинение, а какие точно останутся в УПЦ?
— Верующие крымских епархий принадлежали и будут принадлежать к единому каноническому пространству Русской Православной Церкви, поминать за богослужениями своего Предстоятеля.
Прямое подчинение епархий Патриарху Московскому, как говорится в решении Священного Синода, вызвано «необходимостью сохранения действенной канонической и административной связи с центральной церковной властью для благополучного течения церковной жизни» в крымских епархиях.
— Как изменилась в целом жизнь Церкви с начала российской военной спецоперации на Украине? Можно ли говорить о небывалом числе нуждающихся, беженцев, и где положение труднее всего?
— История человечества полна войн, которые, увы, начинаются в сердцах людей, пораженных грехом, но Церковь, хранимая своим Создателем, всегда переживала времена войны, поддерживая свою паству в самые худшие времена господства насилия и ненависти. И сейчас мы видим беспрецедентные масштабы социального служения, направленного на помощь пострадавшим от конфликта на Донбассе и Украине, в том числе, беженцам.
Перемена нашей жизни в том, что мы почувствовали, как на самом деле от нас близки смерть и страдания, и дай Бог, чтобы это укрепило нашу веру, повысило ценность любви к ближнему и служения тем, кто слабее. Но это не меняет, а лишь подчеркивает сущность церковного служения спасению человека.
— Сравнимы ли объемы помощи беженцам Донбасса и число жертвователей с теми, что были в пандемию коронавируса? Много ли волонтеров, достаточно ли их?
— Главное не объемах, а в том, что пандемия сильно повысила эффективность церковного добровольческого и социального служения, стала своего рода проверкой перед куда более острыми вызовами, связанными с военным конфликтом. Церковные работники научились реализовывать проекты в сфере церковной благотворительности на новом уровне, реализуя их быстро, оперативно и эффективно. Думаю, что эти навыки облегчили жизнь многих пострадавших от конфликта на Украине. Надеюсь, что и в будущем Церковь будет достигать новых вершин в деле социального служения.
А волонтеров никогда не бывает достаточно, всегда есть люди, нуждающиеся в нашей помощи.
— Как изменились отношения Церкви и государства на фоне событий на Украине? Есть ли давление, просьбы изменить позицию Русской Православной Церкви со стороны властей России, и как обстоит с этим дело в других государствах?
— Отношения Церкви и государства в России строятся на основе принципа невмешательства в дела друг друга, и этот принцип является незыблемым в любых условиях, в том числе, в условиях военного конфликта. Никакого давления мы не чувствуем и определяем свою позицию по всем вопросам внутренней и внешней жизни самостоятельно, руководствуясь нуждами и чаяниями своей паствы.
Давление на Церковь на Украине стало печальной реальностью со времен президента Петра Порошенко, и сила этого давления многократно возросла с момента начала боевых действий. Украинских верующих преследуют просто за то, что они хотят сохранять каноническую связь с Московским Патриархом. Уже есть случаи насильственного исчезновения священников, иначе говоря похищений их националистами. Мы можем только молиться за наших собратьев по вере, нередко наши слова в их поддержку рассматриваются украинскими радикалами как свидетельство их связи с Россией.
В странах Европы, к сожалению, тоже были прецеденты нападений на русские храмы, осквернений, один из храмов в Париже был сожжен, хотя виновные и не установлены. Увы, западные СМИ делают немало, чтобы направить ненависть на все, что имеет отношение к России и даже русской культуре. Впрочем, звучат и здравые голоса, например, недавно экс-канцлер Германии Ангела Меркель высказалась против так называемой отмены русской культуры.
— Как преодолевать поразившие многих родных, друзей разделения и ссоры из-за разницы позиций по спецоперации, политических взглядов? Что посоветуете людям?
— Международные отношения мало зависят от нашей воли, а отношения в семье, среди родных и друзей — это предмет нашего выбора. Пространство личного общения вокруг нас должно оставаться пространством мира и любви. Даже с врагом, который сложил оружие, поступают милосердно, что уж там говорить о близких людях, коллегах и знакомых.
Слово «арена» пришло в наш язык из Древнего Рима, и означает оно площадку, где проходили в том числе гладиаторские бои. Международная арена по большому счету такой площадкой и остается. Нам же следует почаще вспоминать о том, что, приходя домой, встречаясь с друзьями и близкими, мы выходим не на арену для битв.
Беседовала Ольга Липич
РИА «Новости»/Патриархия.ru